1 Пейзажи входа.
Как только улетели летние птицы фотограф загрустил и вернулся к своим походам по заповедным яснополянским лесам. Выйдя на остановке Подгородние Дачи я прохожу вперед в сторону моста через Воронку и за щитом «Водоохранная зона» сворачиваю в узкий проход между двумя заборами. Проход выводит меня в лес к роднику. Здесь я переодеваюсь в походную одежду и готовлю фотоаппаратуру. Залив Воронки зафотанный со всех сторон и точек каждый раз открывается по новому и не сделать здесь хоть несколько кадров я просто не могу, тем более что жажда фотографирования в начале путешествия требует жертвы.

2 Языческие боги в изгнании.
Я люблю в фотографии работать проектно. Нечто однажды подмеченное в процессе фотографии или обработки перерастает в проект, материал на который собирается годами, зачастую изменяя сам проект по ходу съемки и размышления над темой. Так из привидевшиеся в старых деревьях антропоморфные очертаний ассоциативно выросла тема: «Языческие боги в изгнании». И на пейзажной съемке при встрече с такими деревьями, даже если сразу образ не открывается я старательно и внимательно обхожу дерево со всех сторон стараясь найти лучшую точку съемки.

3. Бобровые дела.
Бобров в Воронке я не видел. Но плотин от окончания водохранилища до Груманта встречается около десятка. На удивление мало погрызенных деревьев, причем чаще всего это дубы. По одной из плотин я перешел Воронку. Немного промочил ботинки, но плотина выдержала, несмотря на кажущуюся со стороны хрупкость и ощущение шаткости при переправе.

4. Калина.
Калина в этом году на Калиновом лугу уродилась на славу. Еще не везде опала листва не успевшая набрать цвета по пасмурности этой осени, но скупость этих красок только подчеркивает рубиновость ягод. Один раз мне повезло и в самый красивый куст калины влетела лазоревка, правда ей не было никакого дела до моих фотографических упражнений и она попрыгав по веточкам всего минуту и поклевав с них что-то быстро удалилась. До куста было около четырех метров, что для моего кропнутого фотоаппарата Canon 7D c объективом Sigma 150mm усиленного сигмовским же 1,4-кратным конвертером и настроенным на птичью съемку все-таки далековато. Кроме того несмотря на то что за минуту мне удалось сделать два десятка четких кадров — лазоревка так к сожалению и не заняла эффектной позиции для съемки.

5. Отражения и рябь воды.
Вода и отражения в ней — это то что можно снимать всегда и даже тогда когда снимать больше нечего. Любое состояние — штиль, рябь, волна, льдинки и водное сало, помноженные на отражения ветвей, стволов, травы и их сочетаний всегда дают пищу для творчества и тренируют фантазию.

6. Пейзажи середины прогулки.
Середина прогулки у меня часто совпадает серединой дня. В это время много света, но ясно или пасмурно — кадры чаще всего получаются банально-повествовательными. Потому в середине дня я делаю остановку на перекус и занимаюсь съемкой птиц, цветов, насекомых и других фрагментарных природных проявлений.

7. Осенние корабли.
В эти дни после ночных заморозков обильно летела листва с дубов и кленов. Остальные деревья к тому времени уже почти все сбросили листву. Место моего отдыха этих дней пришлось на излучину у большого дуба. Налетавший порывами ветер срывал листья, я выбирался по возможности быстро из скрадка для съемки птиц и делал несколько кадров. Потом садился на берегу и ждал как подплывут слетевшие в воду листья еще не успевшие намокнуть.

8. Птицы Калинового луга.
Скрадок для съемки птиц я взял на второй день, после того как на месте, где в прошлом году я относительно удачно фотографировал ополовников, в этом году ко мне неожиданно подлетел крапивник на песенку зарянки, звучавшую в то время на плеере. Птичка села в глубине залома из старых сучьев в воде на расстоянии метров шести, что для моей фототехники совсем уж недостаточное для качественной съемки расстояние, учитывая как размер птички — чуть ли не вдвое меньше воробья, так и контровый свет в этом месте. Я успел перестроить плеер на песенку крапивника. Птичка заинтересовалась пением и начала перепрыгивать с ветки на ветку, занимая как мне показалось привычные для нее места, но все они были то в контровом, то теневом освещении для меня. Длилось это недолго — не больше минуты. Я сделал десяток кадров, по лучшим из которых можно разве что определить вид птички. Кстати окраска ее мне сразу показалась зеленого тона, в то время как определители говорят о коричневых тонах в оперении крапивника. На второй день птичка не прилетала, я подумал, что возможно это ее отпугнул скрадок и на третий день соорудил шалашик из местных трав и ветвей и птичка появилась, что интересно, примерно в то же время, что и в первый день. Я занял позицию оптимальную отностильно ее первого прилета, но в этот день птичка села на другое место, и хотя было оно уже в 2-3 метрах, но тоже в контровом свете. А когда подлетела на пару секунд в лучшее для съемки место — камера не успела навестись автофокусно. Три дня не дали технически удовлетворительного результата, что еще больше разожгло желание вновь прийти на это место и снять таки эту редкую шуструю маленькую птичку с постоянно вертикально вздернутым хвостом. Ополовники прилетали первый и второй день, задерживались тоже по нескольку секунд, но их снять и совсем не удалось. Синицы, гаички, лазоревки, сойки более охотно прилетали на звучание своих песенок из плеера, но хотелось все-таки заснять получше крапивника потому я все возможное плеерное время уделял его песенке. Внушительные стайки чижей и чечеток проносились по верхам деревьев, птицы присаживаясь ненадолго, но вниз не спускались.

9 Глухомань.
Проследив одинаковое направление прилета и отлета крапивника оба дня на третий день я решил пройти в ту сторону в попытке найти его постоянное место обитания. Направление привело меня в глухомань со звериными тропами и разнокалиберными следами копыт на них. Птицы иногда беззвучно вспархивали и прятались в кустах, но не проследить их движение, ни даже понять что за птички мне не удалось — листопад скрадывал и сбивал взгляд от движения птиц.

10. Листья и стволы.
Фрагменты листьев, стволов, трав я фотографирую постоянно, но пока ни понимания цикла или проекта не сложилось, потому каждый раз они имеют свою художественную самостоятельность. А реализованный уже в белоусовском парке два года тому назад проект «Увяданья красота» пока на продолжение не просится.

11. Вторжения цивилизции.
В эти три дня как-то редко мне приходилось сталкиваться с проявлениями цивилизации на Воронке. Грибники и собачники к моей радости родили в других местах, рыбаки оставались вначале пути у автомобильного моста. Пешеходный мост не вызвал творческого порыва. Дым от кострища веселой компании третьего дня тоже не сильно придал своеобразия и выразительности известному пейзажу. Кучи березовых бревен и старые скворечники, невзрачные купальни, следы прорывающихся местами квадрациклов на дорогах в заповеднике не были сильно заметными. На третий день в канун проноса по тульской области олимпийского огня по пойме Воронки бродили люди не сильно похожие на обычных туристов. Как я подумал впоследствии это были писатели призванные на празднество зажжения олимпийского огня в Ясной Поляне. Писателей этих я не знаю, но думаю вид мой, особенно в зеленой маске для съемки птиц, может быть отмечен ими в их произведениях, чего с нетерпением буду ждать, и если кому-то встретится где подобное описание — дайте мне знать.

12. Осенние плоды.
Кроме упомянутой уже калины плодов деревьев и трав в этом году мне встретилось немного. Красный паслен, да европейский бересклет. Если бородавчатый бересклет достаточно неплохо известен, благодаря яркой окраске своей осенней листвы и висюлькам черных семянок под оранжевыми шапочками плодов, то европейский бересклет более редок и по-своему по осени красив плодами напоминающими больше соцветия, чем плоды.

13. У Груманта.
Сведенный частично на дрова сосновый бор у Груманта по причине болезни деревьев оставляет грустное впечатление, потому я зашел в него только раз. Да и пейзажно эта дальняя окраина моего привычного маршрута в этот раз не порадовала. Погода здесь два первых дня подводила, а в третий я был слишком увлечен ожиданием крапивника и съемкой калины и не дошел до Груманта.

14. Неожиданность макры.
Во время бесперспективной засидки в скрадке ко мне неожиданно приползла о травинке гусеница. Увлеченный в этом году съемкой птиц я совсем было забросил макросъемку, а тут сама ползет, не упускать же возможность, тем более что птиц нет.

15. Водный ковер.
Воронка местами перед бобровыми запрудами и просто сучьями и стволами деревьев в воде имела необычный вид и походила больше на сухопутную дорогу, чем на реку. Сухая опавшая только что листва образовывала сплошные ковровые поверхности пред заторами. Листья часто еще не успели намокнуть и воды под ними почти не было видно. А там где они уже намокли ковер приобретал своеобразный вид мозаики и глазурной керамики.

16. Пейзажи возвращения.
Под конец прогулки творческие позывы угасают, а в эти дни к вечер постоянно появлялось солнышко. И то тут то там возникали радующие взгляд виды, будто провожали, прощались, взывали к новым встречам.