Утро пятого января встретило нас розовыми проблесками солнца на небе и лоскутками синего неба. Может, ещё и сбудется прогноз – улыбнётся нам солнечный денёк… Удачно грузимся в как будто ждавший нас автобус до Фиолента, вылезаем у основания мыса и по обледеневшей дороге, сквозь густую дачную застройку, скользим к восточным обрывам мыса. Да, здесь вам не наши тульские дачки – здесь заборы до небес, за заборами не дома – замки, крепости противоосадные… Вздыхаем с облегчением, когда дачный асфальт уходит влево. Дорога к маяку – пустынная грунтовка, слева – замороженно замершие дачи, справа – заснеженные пустоши за колючкой. Не иначе, территория какой-нибудь войсковой части.

Над морем – тучи. Лают вдалеке собаки. Выходим на обрыв. В лицо ударяет ледяной ветер. Но какая красота! Рыжие громады скал Фиолента, красно-жёлтые камни в прибое, в бесконечно далёкой глубине. Два кажущихся сверху маленькими бело-серых камня среди моря – скалы Оpест и Пилад. Имена эти, как и многие крымские названия, родом из легенд и мифов. На сей раз – дpевнегpеческих. По легенде, Ифигения, спасённая Артемидой от жертвоприношения и перенесённая ею в Тавриду в качестве жрицы, сбежала оттуда, выручая из плена своего брата Оpеста и его друга Пилада.

Собственно, с этой легендой связано самое древнее название мыса – Партениум (или мыс Девы). Фиолент также называли мысом Святого Георгия, так как по преданию святой явился терпящим бедствие греческим морякам на скале Святого Явления возле мыса, и выжившие моряки в 891 году основали на скалах восточнее мыса Свято-Георгиевский монастырь. На крымскотатарском мыс поэтому так и называется – Манастыр-Бурун.

Название «Фиолент» впервые появляется на русских картах в 1807 году. Существует несколько версий происхождения современного названия. Согласно первой из них «Фиолент» — это греческое выражение «Божья страна». За эту версию предание, что именно на мысе Фиолент ступил на крымскую землю апостол Андрей Первозванный, прибывший сюда для проповеди Евангелия. Согласно другой версии, название восходит ко временам господства генуэзцев и происходит от итальянского слова violente — «неистовый» (возле мыса часты морские волнения). Есть также очень симпатичная версия, что название можно перевести с турецкого как «Тигровый мыс», так как на обрыве берега чередуются полосы желтоватого известняка и тёмного трахита, что напоминает тигровую шкуру.

Итак, слева – над таким далёким внизу Яшмовым пляжем – Георгиевский монастырь, а за ним и за обрывами Каранских скал виднеется мыс Айя… Солнцем погода не балует, ну да ладно. Идём вдоль обрывов, любуемся плавно меняющимся видом.

В Сети много информации об этих местах, нет смысла повторяться, но следующие цитаты помогут дополнить фотографии, на которых, конечно, невозможно передать многоцветную окружающую красоту.

«Мыс Фиолент представляет собой западную оконечность Горного Крыма и крайний выход отложений байосского яруса средней юры. Является вулканическим массивом и сложен аргиллито-вулканогенной толщей с преобладанием туфогенных пород. В береговом обрыве перемежаются порфириты, кератофиты и их туфы, в которых встречаются кристаллы целестина». Почти поэма!

По суровой крутизны склону сбегает узенькая лесенка – вниз, на далёкий пляж, где пенно шлёпаются в песок неслышные по случаю ветра и немалого расстояния волны. Над пляжем нависают плачевного вида постройки – типа дачек, к ним совсем не тянет. И на саму неверного вида лесенку не тянет тоже. По ней ведь потом и назад подниматься придётся, другого выхода с пляжа нет – скалы замыкают его с обеих сторон, а перебираться вплавь совсем не по сезону. Смёрзшаяся земля хрустит под ногами, белыми полянками выглядят превратившиеся в лёд лужи. Ветер дует немилосердный, пронзительный. Зато как красивы на фоне моря и неба заснеженные сосновые ветки и очерченные белым камни!

Как-то незаметно выходим на аллею вдоль дачного посёлка. Здесь обрыв огорожен живой зелёной изгородью. И есть смотровая площадочка – маленький балкончик с железными перилами и чудным видом на жёлтую осыпь великолепных обрывов. Нечаянно проглянувшее солнышко зажигает золотом величественную стену и дарит нам несколько красивых кадров. Тропа сворачивает с дороги и идёт вдоль скал. Здесь тоже красиво и местами зелено – сквозь снег. Здесь мы присаживаемся на камешки и устраиваем обед «с видом». А выглянувшее в очередной просвет солнышко окрашивает море и скалы весёлыми цветами… Потом мы любуемся неправдоподобно-красивой прозрачной водой Яшмового пляжа. Там красота, там камешки…

«Прибрежные скалы сложены разноцветными туфами, зеленоватыми керофирами тёмной селитовой брекчией. Морская же стихия, вот уже многие миллионы лет, отрывая от них небольшие частицы, превращает их в удивительную разноцветную гальку. Конечно, Фиолент – это не Кара-Даг и не Сердоликовая бухта, но на Яшмовом пляже и пляжах в балке Дианы можно найти халцедоновую гальку, в том числе и разновидность халцедона – сапфирин (полупрозрачный голубой и серо-голубой камень), чудесные агаты, сердолики, красно-бурые и каштаново-коричневые сардеры. Здесь встречается даже малахит – его кристаллы обнаружены в магматической лаве Фиолента. Но безусловная королева этих мест – великолепная яшма. Как и Карадагская, яшма Фиолента на удивление красочна и многоцветна: красная, бордовая, жёлтая, чёрная, зелёная, коричневая, зеленовато-голубая... Довольно часто встречается агатовая яшма, весёлая ситцевая и нарядная парчовая, с зелёными, золотистыми и красными крапинками, густая тёмно-красная мясная яшма... И, конечно пейзажная...»

Но в столь нежаркую погоду спускаться к пляжу как-то не тянет. Посовещавшись, решаем вернуться сюда летом, а пока – солнце ещё высоко – продолжить свой путь вдоль береговой линии, насколько это будет возможно. А раз так, то и монастырь мы обходим стороной.

Путь в Листригонию

Конечная автобуса – отправная точка нового маршрута. Мы теперь хотим на Каранские скалы. Колючка вдоль в/ч более чем красноречива, и доброжелательный местный дедуля подтверждает: напрямую не пройти. Части – а их оказывается две – расформированы, но охраняются вооружённой охраной. Заветные скалы – в зоне видимости, напрямую – рукой подать! Но прислушиваемся к совету – хватит нам пока кизилташских приключений – решаем обойти обе части стороной. Это лишних километров шесть, но времени вроде бы хватает. И всё же обход мы начинаем с рухнувшего колючего ограждения – быстро форсируем чисто-поле. Колючка справа, колючка сзади, колючка впереди... Впрочем, это поле, похоже, не охраняют – чёго в поле-то брать? Хорошо мы срезали! Но перед шлагбаумом и КПП за ним решаем всё-таки покинуть территорию части и далее обходим её краешком вдоль дачных домиков. Вот оно будущее здешних земель – приедешь через пару лет, небось всё уже застроят.

Вдали как на ладони сияет залитый солнцем Севастополь. Мы взбираемся выше по плато – и наконец солнце догоняет нас. Всё разом делается ярким и радостным – и сосны в снегу, и холмы, и поля, и расчищенное дующим с моря ветром оптимистично-голубое небо… С дороги, ведущей в Балаклаву, сворачиваем вправо – нам пока не туда. Нам по ослепляющей блеском абсолютно ледяной дороге, мимо очередного шлагбаума, по заснеженному полю, с видом на сияющие белой изморозью сизые склоны гор. Огромная горная чаша вокруг плато, и белая шапка Чатыр-Дага – над ней. Чудный вид! Любуемся, снимаем – хорошо, что склон скрыл от нас колючку войсковой части!

Дорога ныряет в перелесок – он хорош, солнечный, заиндевелый, с живописно замёрзшими лужами, с кисейным кружевом снега на ветках, с коралловыми лесами снега на застывшей траве. Сухие жёлтые стебли злаков на полянках золотятся сквозь снег нежным мехом. Небо синее-пресинее. Безветренно и неожиданно жарко – после ледяного холода Фиолента. Лес кончается, дорога делает петлю влево. Над нами – снежный склон и руины каких-то сооружений, явно военных. Хотя если кто-то тут и существует, то вряд ли они – в Сели слухи разные, и мы решаем не испытывать судьбу – срезаем дорогу вверх через холм. А слева, из придорожного домика, кидается с лаем овчарка, и ещё кто-то лающее, помельче. Карабкаемся вверх с удвоенным энтузиазмом. Вверх – и на всякий случай вправо. Собаки остаются вне зоны видимости – о них ещё долго напоминает лай. Вот и желанные высоты! И новая группа собак на дороге – штуки три. Не активные, выжидающие. От греха подальше ныряем в сторону, за капониры.

Ура! Море! Деревья, жёлтые камни. Спускаемся к скалам, по дороге вспугиваем зайца. Заяц скрывается из вида ленивыми прыжками, оставляя на снегу цепочку смешных следов… Обрывы под нами – невиданных масштабов и красоты, сияют золотом. Над ними растут пышные сосны. Туч больше нет, море под солнцем – ярко-синее. Всё вокруг просто залито солнцем. Сказочные виды! Фиолент как на ладони – тоже уже солнечный, но далёкий, в дымке. Идём вдоль обрывов в сторону Балаклавы – мимо маяка, мимо круглого бетонного основания какого-то орудия… Чем дальше – тем роскошней панорамы, тем живописней и оранжевее скалы, тем ниже солнце… Вот и Балаклава далеко внизу, за скалами, карьер, крепость Чембало на горе, мыс Айя сияет красным золотом… Над обрывом аккуратненько минуем удивительной сохранности колючку. Это какую ж красоту от нас прятали! Спускаемся с Кая-Баш, не ведая, какие ещё сюрпризы готовит заячья тропа, поминутно охаем, замираем, любуясь.

Особенно живописна на затате скала Мытилино. Спускаем всё ближе и ближе к ней – вот уже видны Васили с домиками за забором, дорогой – и лесенкой к маленькому замкнутому пляжику. Он хорош несказанно! Песок, мелкая галька, уютненько так – и мы опять зависаем с камерами – скалы уже совсем покраснели. Очень красиво, но Балаклава меж тем скрывается в тень, и вот-вот скроется за склоном обрыва солнце… В тускнеющем свете ползём вниз по склону, сделавшемуся именно теперь возмутительно крутым, норовящим растворить в каменной сыпучке остатки тропы. Обычное для нас дело в горных сумерках. Идём на кураже – деваться-то некуда. Темнеет быстро. Шустренько так промахиваем и обрывчики, и балку, и каменный хаос – осыпь с карьера. По здоровенным каменюкам скачем к лестнице, просачиваемся сквозь перила, обрушиваемся на лавочку на площадке. Слава Богу! На честном слове и на одном крыле! Теперь бы посёлок за забором миновать…

Вдоль забора, к очередной нашей радости, обнаруживается тропка. И даже с метками маршрутной тропы. По тропе выбираемся на дорогу, где выясняем, что посёлок-то, оказывается – база отдыха! Не очень уютное место для отдыха – красиво, конечно, но очень уж много следов техногена вокруг.

Дальнейший путь по дороге, и спешить уже некуда. Вечер сказочен и тих, синеет сумеречное небо, краснеют на небе и облаках последние отблески заката… Мы шагаем по дороге к Балаклаве – приостанавливаясь, чтобы запечатлеть на память гору Мытилино со стройным тополем, тянущим в сумерки голые охристые ветви – и светящуюся огнями в сгущающейся тьме громаду урчаще-рычащего карьера. Сокращёнками – уже совсем в темноте – минуем последние изгибы дороги. Вот и Балаклава!

«... В славную пристань вошли мы: её образуют утёсы, Круто с обеих сторон подымаясь и сдвинувшись подле Устья великими, друг против друга из тёмныя бездны Моря торчащими камнями, вход и исход заграждая. Люди мои, с кораблями в просторную пристань проникнув, Их утвердили в её глубине и связали, у берега тесным Рядом поставив: там волн никогда ни великих, ни малых Нет, там равниною гладкою лоно морское сияет ...»

Мечтательно вглядываемся в пустоту ночного пляжа – и решаемся проникнуть через калитку на его территорию. В это время года охраны видать нет. Расставляем штатив – и делаем несколько чудных снимков ночной бухты. Над бухтой горят звёзды и огни маяков на скалах… Белый луч фонаря принимается метаться по пляжу. В ноги тыкается собака. Не лает – мы гладим её по голове… Из-за забора кто-то настойчиво шарит фонарём. На цыпочках в компании дружелюбной собаки покидаем пляж… Тёмным берегом – почти вслепую – обходим бухту.

Выходим наконец к городу, здесь светло и людно – по крайней мере, после пройденных только что безлюдных пространств. Прогуливаемся вдоль набережной и причалов. Ёлочки, гирляндочки, катера… Одинокая сувенирная палатка. Покупаем в ней магнитик на память – больше даже, чтобы порадовать замёрзшую продавщицу… На лавочке допиваем чай из термоса. У причала – в огнях прожекторов, скрытых в воде – плавают медузы и крохотные рыбки, и светится камешками неожиданно близкое дно. Опирается о перила причала металлический Куприн… Что ж, это был чудный день – красивый и авантюрный. Пора домой! А сюда – в Страну воинственных листригонов – мы обязательно ещё вернёмся, ведь мы пока ещё не уезжаем.