Прогуливаясь по первому тульскому кладбищу, после посещения могилок родственников, я в одном месте услышал активное птичье щебетание и на ходу включая плеер с записью голосов птиц и медленно пригибаясь максимально к земле под защитой кустов направился в сторону птичьих трелей. Совсем близко к эпицентру птичеьего многоголосья оказалась лавочка, которой я и не преминул воспользоваться. Некоторое время птицы всполошились еще больше, заслышав новые голоса, что раздавались из моего плеера, стали летать вокруг места, куда я его положил; а плеер я стараюсь класть чуть в стороне от себя, чтобы своими даже медленными телодвижениями на спугивать птиц в то время когда их внимание полностью направлено к источнику звуков. Постепенно птичья относительно суматоха успокоилась и я, уже вдоволь поснимав птичек прыгавших по веточкам около плеера, обратил внимание к сценке, происходившей на земле. На солнечной стороне могилки было свободное от растительности место, где на земле склона распласталась птичка, будто в полете раскрывшая крылья и даже голову повернувшая, на мою фотографическую удачу, в мою сторону.

Второй раз мне повезло увидеть эту сценку из жизни птиц. Впервые я видел это и снимал лет пять назад в песчаном карьере. Тогда мне не удалось подобраться ближе трех метров, да и фототехника моя была недостаточных возможностей для качественной съемки. Сценка была примерно такого же характера, с тем лишь отличием, что когда птичка распластывалась на песчаном склоне, песок начинал ползти вниз, птичка быстро перебирала крыльями, из-под крыльев поднимались фонтанчики пыли и песка, отчего казалось, что птичка специально осыпает себя пылью и песком. Так или иначе причины такового поведения птиц тогда для меня остались непонятными.

В этот раз птичка не поднимала пыли, потому что земля на склоне была довольно твердой, но так же иногда трепыхала крылышками. Время от времени она резко поворачивала голову и зарывалась клювом в оперении, будто выискивая под перьями каких-то паразитирующих насекомых. Полежав с минуту в положении с равнораскрытыми крыльями птичка переваливалась бок и еще с минуту лежала с одним открытым крылом, затем поворачивалась на другой бок. После трех минут лежания она резко вскакивала и начинала активно трепыхаться, но это не было похоже на обычное для птиц трепыхание с распушением перьев, для последующей их автоматической укладки на место. Больше казалось, что все-таки это своеобразая борьба с паразитами. Сначала согревание на земле с целью заставить паразитов перебраться на места откуда их легче удалить, а затем трепыханием крыльев, хвоста и всего тельца сбросить их с оперения. После этого встряхивания птичка вновь принималась выискивать что-то в оперении, и вновь это не походило на целенаправленную укладку перьев. По прошествии минут пяти- шести птичка взлетала на одну из ближайших присад, и там продолжала рыться в оперении иногда попискивая. Попрыгав в ближних кустах тоже минут пять-десять она вновь возвращалась на земляной склон и все повторялось так раза четыре.

В один из разов, когда птичка лежала на земле в распластанном состоянии прилетела еще одна птичка того же вида как мне показалось и сначала криками, а затем и наскоком пыталась согнать птичку лежавшую на земле. Причину такового поведения птиц не понял. Толи вторая тоже хотела полежать на земле, толи это был кто-то из взрослых птиц, что заметили меня и пытавшихся спугнуть лежавшую на земле птичку-птенца.

Тут на звуки плеера неожиданно прибежала белка. Вид у нее был довольно потрепанный. И если на ушах и были характерные пучки волос, то они были так редки, что я так и не понял какой это вид белки, наша российская с хохолками на ушах или американская без хохолков. Белка сразу увидела меня, поругалась на своем беличьем активно пощелкивая и подергивая в такт щелканью хвостом и быстро убежала по веткам каштана на соседний участок.

Птички на некоторое время попрятались, но быстро вернулись на свои места. Звуки плеера их уже интересовали мало. Привлекали они только вновь прилетавших птиц. Особенно возбужденно реагировала стайка синиц и синеголовок. Человека они почти не боятся и тут было даже такое впечатление, что они, глядя то в сторону плеера, то в мою сторону, как бы спрашивали у меня: «А это еще что такое?» Птичка же сидевшая на земле только на длинные однотонные и однонотные писки из плеера реагировала повышенным вниманием, как мне показалось, видимо это были либо писки похожие на позывы из пения ее вида, либо общие ноты тревоги на птичьем языке. Так или иначе, но в какой-то момент птичка моя улетела и не вернулась. Просидев для верности еще минут десять я отправился дальше по дорожкам и тропинкам меж могилок.